Степь - Страница 67

– Хорошо. Но как ты можешь объяснить тот факт, что неполные три десятка воинов, пятеро из которых еще мальчишки, смогли успешно атаковать несколько поселений? Орки известны как умелые воины.

– Должен заметить, что еще до этого похода мы не раз сходились с орками в открытом бою, и зачастую численное преимущество было на их стороне, но мы всегда выходили с победой. Там нам противостояли воины, а не инвалиды, молодняк и старики с самками. Что касается мальчиков, то каждый из них отправил в ад, к их хозяину, не один десяток орков. Конечно, они делали это не сходясь грудь в грудь, а расстреливая их из арбалетов с выгодных позиций, но сути это не меняет. Раньше это почему-то не вызывало сомнений у святой инквизиции. Или падре Томас не представлял отчета о походах?

– Здесь вопросы задаем мы, – с показной ленцой проскрипел председатель, но от этого его голос прозвучал особенно угрожающе.

– Прошу прощения, ваше высокопреосвященство.

– Как ты пришел к решению поджечь степь?

– Просто я подумал, что если орки ведут кочевой образ жизни, то кормов у них нет, они их не заготавливают, а просто откочевывают на те пастбища, где меньше выпадает снега. Они не могли отреагировать по-другому: под угрозой были их дома, которые мог поглотить огонь, их пастбища, а значит, и их основное богатство – скот.

– С чего ты взял, что основное их богатство скот?

– Просто увидел, сколько у них скота, – его оказалось очень много. Значит, основная их пища – мясо, а скот нуждается в пастбищах. Конечно, они могли охотиться на людей, но только такая добыча пропитания чревата опасностями. Мы имеем плохую привычку защищаться и защищать тех, кто не может сам за себя постоять.

– Ты свободен. О нашем решении узнаешь позже, когда мы закончим допрос остальных. Иди, сын мой.

Выйдя на улицу, Андрей с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух, отчего в голове слегка зашумело. Вот, казалось бы, к коменданту иной раз набивалось до двух десятков человек, но так душно, как в присутствии трех инквизиторов, никогда не было.

Хотя солнце и спряталось за сплошным покрывалом туч, глаза тут же заслезились от окутавшего все вокруг белым саваном выпавшего прошлой ночью первого снега. В помещении все же было как-то сумрачно.

Когда глаза свыклись с новым освещением, Андрей бросил взгляд на своих людей, которые стояли несколько в стороне, под охраной воинов святой инквизиции. Ему к ним приблизиться не позволили. Десятник мягко, но непреклонно подтолкнул Андрея в сторону, давая понять, что он волен пока передвигаться по крепости, но к своим людям приблизиться не может. Андрей только кивнул – мол, понял – и, бросив последний взгляд на своих воинов, направился к казарме, которую они делили с воинами гарнизона: их казарма все еще была занята тяжело раненными защитниками крепости.

От отряда осталось два десятка человек, включая и самого Андрея. По счастью, все мальцы остались целы и практически невредимы. Хотя в его отряде не было ни одного не имеющего ранения, тяжелораненых не было. Они не могли позволить себе иметь на руках тяжелых, а потому двоих пришлось добить, чтобы остальные имели хоть какой-то шанс выжить. Эту тяжкую обязанность вынужден был взять на себя Андрей. В тяжелой ситуации он как командир должен был сам делать это – кто, если не он, – и это он переживал особенно тяжело.

Одним из тех, кого ему пришлось добивать, был Брэд. Недолго довелось парню пожить на воле. Но в этом были и свои плюсы. Его людей слишком хорошо знали, а возникшему из ниоткуда Брэду нужно было придумать хорошую легенду. На это у Андрея не было времени, да чего уж там, и голова работала совсем не так ясно.

Но полезного от бывшего воина крепости Виктория он сумел узнать много. Так, он старался держать его подле себя и велел рассказывать все о своем житье у орков, причем делал он это сначала на орочьем, а затем переводил на английский. Так что Андрей узнал много чего о быте степняков, а заодно и приобрел немалый запас слов из языка кочевников. Благодаря своей исключительной памяти теперь он мог разговаривать с кочевниками, правда, на уровне «мая твая не понимает, твая стаит, мая стреляет», но это было уже немало. У него скопилось слишком много вопросов – и пока не было ответов. Что-то ему подсказывало, что, если уж он хочет встретить спокойную старость, а его потомки возможность жить дальше, ответы нужно было раздобыть во что бы то ни стало.

Дойдя до своей койки, он устало рухнул на нее и забылся тяжелым сном. Слабость после этого проклятого допинга все еще никак не оставляла его, впрочем, остальным было куда хуже. Тот, кто имел странное удовольствие испытать на себе похмелье, прекрасно понял бы Андрея, и уж тем более, если это состояние длится на протяжении нескольких дней. Врагу не пожелаешь.

– И что вы об этом думаете? – проскрипел архиепископ, когда допрос последнего воина завершился.

– Воинов сэра Андрэ обвинить, по сути, не в чем. Они честно выполняли приказ своего командира и действовали в полной уверенности, что делают благо для людей. О природе зелья им ничего известно не было. А вот что касается сэра Андрэ…

– Сэр Андрэ выполнял приказ падре Томаса.

– Со слов самого сэра Андрэ, – запальчиво проговорил один из представителей трибунала, почтительно глядя на его высокопреосвященство. – Никто из его людей подтвердить этого не может. А вот то, что он сам употреблял дьявольское зелье и приказал употребить его остальным, подтверждают все, и сам он этого не отрицает.

– И каково ваше предложение?