Степь - Страница 21

– Нам с Эндрю нужно поговорить. Без свидетелей. Мы пойдем ко мне.

– Я все понял, сэр.

О дальнейшем можно было не беспокоиться. Пока их беседа не завершится, никто не приблизится к жилищу, занимаемому его сюзереном. Яков был способен остановить даже инквизитора – уж как ему это удавалось и что он говорил, Андрей даже предположить не мог, но результат всегда был положительным.

Комната в казарме, которую занимал Андрей, как и все помещения, не отличалась особым убранством. Небольшой стол, две скамьи по обеим его сторонам и простая кровать, сколоченная из грубых досок с положенным поверх тюфяком, набитым хотя и свежей, но соломой, такая же подушка. Под кроватью располагался сундук, в котором он хранил свои нехитрые пожитки. Справа от входа на стене имелась грубая вешалка с деревянными крючьями, куда вешалась носимая одежда. И вокруг затхлый кислый запах давно не мытого тела и непроветриваемого помещения. В общем, холостяцкая берлога во всей своей неприглядной красе, или, если хотите, обычная казарма.

Осмотревшись, Эндрю невесело улыбнулся, памятуя о том, с каким старанием Андрей обставлял свой дом, впрочем, в угоду сложившимся обстоятельствам там сейчас также все не блистало. Удобная и изысканная по нынешним временам мебель исчезла в огне, на смену ей пришла грубая, не выбивающаяся из общей концепции. Мало того – уже привыкшие к ежедневному поддержанию порядка в доме женщины вынуждены были, пересиливая себя, сводить усилия по поддержке чистоты к минимуму: что поделаешь, оставленный в селе инквизитор появлялся в домах весьма часто, и никогда нельзя было предугадать, в какой дом на этот раз он направит свои стопы. Село было под неусыпным контролем святой братии.

– Да-а. Убогонько.

– Ты хотел поговорить об этом?

– Да нет. Я все прекрасно понимаю, вот только не понимаю – чего плохого в том, чтобы быть чистым и жить в чистоте, а не в хлеву. – Эндрю, как и все, с кем сталкивался Андрей, очень быстро понял, насколько приятно быть чистым и жить в чистоте, но и ему пришлось отринуть эту привычку. Слишком много можно было потерять. Хотя святая инквизиция и не обратила пока на него своего внимания, но он решил не искушать судьбу и, поняв все правильно, скоро отказался от «пагубных» привычек.

– Не дави на мозоль.

– У самого болит, – тяжко вздохнул купец.

– Так о чем ты хотел поговорить? – ставя на стол кувшин, две кружки и делая приглашающий жест, спросил Андрей.

Вновь ухмыльнувшись, Эндрю присел за стол и, взяв уже наполненную кружку, сделал большой глоток. Андрей не переживал на тот счет, что друг напьется: Белтон был купцом до мозга костей и, когда начиналась деловая беседа, меру свою знал четко.

– Итак, друг мой. Я решил направиться в этот поход сразу по нескольким причинам. Ты уж извини, но сообщение о рождении у тебя сына – это побочное.

– Я понимаю, можно было ограничиться гонцом.

– Это точно. И узнал бы ты все гораздо раньше. Но я вот решил снять сливки с пограничных крепостей, так что, как видишь, выгода у меня все же на первом месте. Ну и тебя увидеть очень хотелось.

– Но это опять не самое главное?

– Да нет как такового самого главного. Так, все одно к одному. Но что-то мне подсказывает, что главное я нашел здесь. И кто бы сомневался: там, где ты, всегда что-нибудь происходит.

– И что же произошло в этот раз?

– В общем-то ничего, но, как мне кажется, это только пока. – Он выложил на стол плошку с солью, которую, оказывается, взял с собой. – Откуда это?

– Взяли у орков. У них всегда имеется с собой соль. А чего тут удивительного?

– А ты не знаешь, откуда она у них?

– Понятия не имею, – пожал плечами Андрей. – А какая разница?

– Ты спрашиваешь, какая разница? А ты не заметил, насколько она отличается от той соли, которую используем мы?

– Что за вопрос. Я, кажется, тебе уже говорил.

– Правильно. Нашу соль добывают во Франции, в горном руднике. Она несколько грязноватая и имеет горький привкус. А эта – чистая как слеза и просто соленая. Да за такую соль состоятельные люди не пожалеют денег, она в буквальном смысле пойдет на «ура» по весу серебра.

– Смеешься?

– Ничуть.

– Ну и что с того, что соль грязноватая. Растворить ее в воде, выпарить – вот и чистая соль.

– Самый умный?

– Ну уж не глупый.

– Сам-то пробовал так делать?

– Нет.

– Вот то-то и оно. Пробовали и по сей день пробуют, но только она почему-то получается еще грязнее, горчит еще больше. Почему – не спрашивай, сам не знаю.

А чего было спрашивать-то. Здесь происходили какие-то химические процессы, но какие – он понятия не имел, даже его феноменальная память не могла помочь в разгадке этой проблемы. Вопрос мог быть как в самом составе соли, так и в воде, при помощи которой пытались очистить соль. В общем, ему это было точно не по зубам.

– Так ты хочешь…

– Именно. Попробуй узнать, откуда у них эта соль, – и мы буквально озолотимся. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Да верю я тебе. Но откуда у них эта соль, понятия не имею.

Вдруг он вспомнил, как ездил в гости к другу на Волгу, и тот повез его показать достопримечательность, являющуюся объектом поклонения чуть не всей России. Правда, достопримечательность оказалась в двухстах километрах от Волгограда, но это их не остановило. Так вот этой достопримечательностью оказалось озеро Баскунчак в Астраханской области. Покупаться в этом озере и принять грязевые ванны съезжались со всех мест – и из Центральной России, и из Сибири, даже с Дальнего Востока, ну и из стран СНГ. Там же располагался Баскунчакский соляной комбинат. Помнится, хотя его так и не смогли затянуть купаться в это озеро, но впечатлений он получил массу. Так, например, выяснилось, что они забыли соль, но он на эту забывчивость только посмеялся: потерев очищенное яйцо о плечо своей жены, он прекрасно обошелся той солью, что выступила на ее коже.